Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]

Молодой человек попытался выпрямиться, но это только ухудшило его самочувствие. В глазах на секунду померкло и Леха, потеряв равновесие, упал на раковину, задев стеклянный туалетный столик. Стекло треснуло пополам — в раковину, с грохотом посыпались зубная щетка, тоник для лица, ватные тампоны, депилятор. Леха осел на пол. Он порезался рукой об осколок стекла — из раны текла кровь.

Света услышала странный шум в туалетной комнате и, скомкав салфетку, встала из–за стола и подошла к двери:

— Алексей, — что там случилось? — спросила она, постучав. Дверь не была закрыта. После трех попыток Света открыла дверь. Суперзвезда сидел на полу под раковиной, расставив в разные стороны руки. Из раны продолжала сочиться кровь, на стиральной машине по прежнему красовались две белые дорожки.

— Алексей! Нет! — запричитала Света, — это не может быть!

…Арнольд спокойно сидел в своей квартире и собирался уже пойти спать, как вдруг в дверь позвонили. Он с неохотой прошел по квартире и открыл дверь:

— Света! — удивился адвокат, — что ты здесь делаешь в такое время? Мне казалось что ты все сказала в офисе.

— Не все, — ответила девушка, — совсем не все. Я умоляю тебя, заклинаю, помоги Лехе. Он не сможет без этой помощи!

Они переместились в коридор, но дверь Арнольд не закрыл.

— Света, я хотел идти спать и пока что все таки рассчитываю уснуть поскорее! А ты прибегаешь в третьем часу ночи и просишь чтобы я помог твоему протеже! Но ведь это не мои деньги и я не могу тратить их на его раскрутку!

— Не в раскрутке дела, — почти сорвалась на крик, — он болен — и его надо спасать!

— Больна, по моему скромному мнению ты, — сказал Арнольд, — причем на голову и серьезно больна!

— Леха — наркоман!!! — выпалила Света, — ему нужны деньги, он вылечится, он станет звездой.

— Светик, — не без ухмылки ответил Арнольд, — по моему лечиться надо тебе! На почве увлечения этим мальчиком ты готова поверить в любой, даже самый сумасшедший бред. Сдался тебе этот молодой наркоман, может и умеющий петь, но привлекающий исключительно барышень учительского типа, который получают экстатическое удовольствие от созерцания милого мальчика, поющего тупейшие песенки. Такими мальчиками наши городские дворцы детского творчества переполнены — их скоро консервировать можно будет.

— Сволочь! — завопила Света, — вот из–за таких как ты наша культура гибнет!

— Ох, Света — этот мальчик–зайчик — уж точно не культура, а так — набор костей и мускулов.

Света зарыдала и набросилась на Арнольда с кулаками. В ответ на это мужчина поднял Свету, не перестававшую его дубасить, переставил ее на площадку и закрыл перед ней дверь. После этой несложной манипуляции Арнольд отключил дверной звонок и пошел спать.

Света немного поколотилась в дверь адвоката с истошными воплями, но, поняв, что ее никто особо полезный не услышит, отошла к лестнице и села на ступеньки. Света никак не хотела брать себе в толк то, что просто так деньги на молодых певцов не раздают. Тем более если эти мальчики уже вовсю балуются наркотиками.

Всю ночь Света бродила по городу, надеясь придумать выход из сложившегося положения. К утру у нее появилась идея, которую она сразу же решила реализовать.

В десять утра — причесанная, умытая и уверенная в себе, одетая строго и утонченно, Света появилась в местном отделении одной из крупнейших газет города:

— Вы же знаете, о новой восходящей звезде, Лехе, так вот, помимо того, что душеприказчик дяди Стасика отказался спонсировать его дальнейший творческий рост, он не хочет помочь Лехе излечиться от страшной болезни — наркомании…

На следующий день об этом трубили все газеты.

Марк сидел на диване в гостиной и убаюкивал Ванечку. Он смотрел на ребенка и думал:

А ведь в тебе явно есть что то от Кудрявцева. И Алексей не зря боится гнева Авроры — следовательно ребенка должны воспитывать его родной отец и пусть приемная, но мать. За этими мыслями его застал визит Павла. Тот выглядел очень свежо — и неудивительно — оставившая секту Анастасия устроила мужу такой праздник секса — о каком он и мечтать не мог. Теперь все мысли Павла сдвинулись в одном направлении — какую бы позу покруче изобрести, и как бы еще половчей извратиться — так как жена старалась наверстывать упущенной с бешеной скоростью — в доме быстро появились всяческие мази, смазки, возбуждающие средства. Весь семейный бюджет Павла и Анастасии сейчас работал на их секс–отрыв.

— Ты себе это представить не можешь, — она как всадница… — пыл Павла было сложно охладить, — и… у тебя есть какая–нибудь литература?

— Настя всю уже забрала у Васьки, — ответил Марк, — вы ударяетесь в крайности — ты не боишься что твоя Настя скоро устанет. И очень быстро остынет.

— Не–е–е-т — эта волчица нескоро устанет. Ей столько нужно наверстать, — мечтательно говорил Павел.

— Это верно, — ответил Марк, — в свой религиозный период она потеряла много времени. Так что твоему орлу придется постараться. Он кстати еще выдерживает?

— Он старается, — усмехнулся Павел, — в таких жарких руках…

— Можешь не продолжать, — остановил его Марк.

— Завидуешь…

— Я? Ты видел мою жену? — усмехнулся Марк, — вот то–то, — сказал он когда Павел кивнул, — эту тигрицу… В общем не та тема. Мы как те девицы из сериала — которые собираются и секс обсуждают постоянно.

— Ладно, закрыли. Я вот теперь смотрю на тебя и завидую, — сказал Павел.

— А чему завидовать? — поднял глаза Марк.

— Отцовству твоему.

— О–о–о! Но тут как посмотреть, — рассмеялся Марк, — Васька же работает, а я вот переквалифицировался в домохозяйку — пеленки менять мне, кормить с бутылочки мне, гулять два раза в день, на молочную кухню ездить — все мне. Вот тебе и отцовство!

— Я все равно завидую! — не унимался Павел, — ведь он твой… наследник.

— Хочу тебе напомнить, что… не совсем.

— Ну… Это такая мелочь! Многие склонны считать, что ребенок обязательно должен быть родным, но это прямо комплекс какой–то, — сказал Павел, — вот ты любишь Ванечку меньше от того что знаешь что он тебе не родной?

— Нет, конечно, я…, — Марк обернулся к сыну, тот тихо спал, — я его очень люблю, и никому не дам его обидеть. Но меня очень беспокоит кое–что.

— Что?

— Мне кажется что Ванечка… сын Алексея. И я не знаю как поступать в этой ситуации.

— Я…, — Павел замялся, — даже не знаю что посоветовать. Ситуация очень странная… но… а с Алексеем ты об этом говорил?

В этот момент Марк понял, что он и так сказал другу СЛИШКОМ много лишнего. Он не хотел лгать, но…

— Нет, я не говорил с ним. Я думаю, что он не хотел бы затрагивать эту тему, тем более, что они с Авророй сейчас так счастливы.

Павел посмотрел на Марка и подумал — когда порядочные люди лгут или делают подлости — у них это как–то совсем коряво получается. Но вслух свою мысль озвучивать не стал. А потом и не успел. Раздался звонок в дверь — Марк пошел открывать:

— Вероника! — раздалось из прихожей, — какая приятная неожиданность!

Встреча с экс–любовницей в планы Павла явно не входила. Он сразу понял — что наилучшим способом выйти из положения будет поспешно ретироваться. Если он задержится хотя бы минут на пять — то она будет висеть на его шее — и сорвать ее будет очень непросто. А потом будут объяснения с Настей и так далее. В общем — надо линять как можно скорее!

Павел встал с дивана — одновременно с этим в гостиную вошла Вероника — она сильно изменилась — лицо немного осунулось, косметики практически не было.

— Здравствуй, Паш… — с надеждой сказала Вероника, но тут же осеклась.

— Я уже убегаю, — ответил Павел, — был рад тебя видеть… Марк, — Вероника проводила грустным взглядом его поспешное бегство.

Павел ушел. Марк закрыл за ним дверь и вернулся в гостиную. Вероника уже сидела на диване и смотрела на спящего Ванечку. Былой лоск этой очаровательной девушки сошел на нет — перед Марком была почти опустившаяся женщина, которая не следила за собой, изводила себя и не находила выхода из тупика, в котором оказалась. Она смотрела на ребенка, на его невинный сон и говорила?

— Как ангелочек… А я уже не смогу… Я теперь пустая порода — ничего во мне не народится.

— Ты тяжело переносишь потерю Павла, — участливо спросил Марк.

— Да, переживала. А сейчас мне скорее все равно — внутри все сожжено — как будто огненный дождь прошел. Внутри вообще пустота. Я только потом поняла, что аборт делать нельзя было — у меня бы так осталось хоть что–то от нашей связи…

Повисла пауза.

— А все потому, что Настя послала свою секту…

— Но Вероника, — сказал Марк, — раз он сразу предпочел тебя ей — значит он любил только ее, а тебя…